ДЕК
Архимандрит Павел наречен во епископа Колыванского, викария Новосибирской Епархии
- Новости Епархии
- 1509
26 декабря 2015 года, по окончании всенощного бдения в кафедральном соборном Храме Христа Спасителя в Москве, в Тронном зале соборного храма Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл возглавил чин наречения архимандрита Павла (Григорьева), клирика Новосибирской епархии, во епископа Колыванского, викария Новосибирской епархии. При наречении архимандрит Павел обратился к Предстоятелю Русской Православной Церкви и сослужившим Его Святейшеству иерархам со ставленническим словом.
Ваше Святейшество, Святейший Владыка и милостивый отец! Досточтимые архипастыри!
Ныне совершается Божественная воля, призывающая меня немощного к архиерейскому служению. Сознавая свое недостоинство и неопытность, я готов с пророком Иеремией возопить: «Господи, се, не вем глаголати, яко отрок аз есмь» (Иер. 1:6), но страшась преслушания и всем сердцем желая послужить Матери-Церкви, отвечаю на божественный призыв словами пророка Исаии: «Вот я, пошли меня» (Ис. 6:8).
Ваше Святейшество! Позвольте мне выразить Вам и Священному Синоду свою сыновнюю сердечную благодарность за призвание меня на поприще архиерейской деятельности. Исполнять это нелегкое послушание мне будет помогать Ваш пример самоотверженного служения Богу и Его Святой Церкви.
Вспоминая свою жизнь и видя непрестанное попечение обо мне Божественного Промысла, восклицаю вместе с Царственным Псалмопевцем: «Воспою Господеви благодеявшему мне и пою имени Господа Вышняго» (Пс. 12:7). Благодарю Господа за то, что на протяжении всей моей жизни Он посылал мне усердных и мудрых наставников, истинных пастырей.
Искренне благодарю своих родителей, которые дали мне жизнь, воспитание и образование, явили первые уроки благочестия и трудолюбия, а затем благословили меня на иноческий путь.
Избрав монашество, я оказался в далекой Сибири, в начинающем свое бытие Михаило-Архангельском мужском монастыре. Здесь, в сибирской глубинке, в нелегкое для всей страны время, среди суровых морозов и бурных ветров в усердной молитве и напряженных трудах подвизалась молодая монашеская община, восстанавливая порушенные церкви и созидая невещественные храмы в монашеских сердцах.
Возглавлял это братство иеромонах Артемий, ныне епископ Петропавловский и Камчатский. Его поучение о монашеской жизни, сказанное мне при первой встрече, а так же знакомство с братством молодой обители возрадовали мое сердце, потому что нашел я здесь то, о чем читал в творениях святых отцов и подвижников, то, что искал я со студенческих лет. Здесь познал я на опыте плоды отсечения своей воли, почувствовал радость послушания. Отец Артемий в молитве и труде всегда был примером, сам участвовал в самых тяжелых работах и проявлял такую заботу о братьях, что мы называли его просто «отцом». У братьев же «было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим» (Деян. 4:32), но все у нас было общее. Общее правило и общее богослужение, общие труды и общая трапеза, общие радости и общие скорби.
Благодарю епископа Артемия и игумена Серафима (Остроумова), братского духовника за великие труды по созиданию в обители истинно-братского духа, благодарю их и за попечение о моей грешной душе, за воспитание меня как монаха. Сердечно благодарю всю братию Михаило-Архангельской обители за совместные молитвы и самоотверженные труды в продолжение многих лет.
Обращаюсь со словами искренней благодарности к Высокопреосвященнейшему митрополиту Новосибирскому и Бердскому Тихону, который неустанно наставлял меня как наместника монастыря и при этом делился своим богатым опытом в устроении церковной жизни. Владыка Тихон является для меня примером жертвенного и мужественного служения Церкви Христовой. Благодарю Бога, что мне предстоит и в дальнейшем трудиться под его непосредственным руководством.
Ваше Святейшество, всечестные архипастыри, прошу ваших святых молитв обо мне у престола Божия в день хиротонии, чтобы мне всегда сопутствовала Его всесильная благодатная помощь, дабы благодать Господня постоянно преображала мою душу и помогала в предстоящем архипастырском служении поступать достойно звания, к которому я ныне призываюсь, «в доме Божием, который есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины» (1 Тим. 3:15).
В новосибирских землях есть край заповедный, в нем люди живут по законам мира и добра.
Мужской монастырь. Для кого-то – спасение, для кого-то – бегство. Для игумена – епископа Колыванского Павла – предназначение. В его жизни не было трагедий, несчастья обошли стороной. Он пришел по доброй воле, когда понял: здесь его место. Родился и вырос в Казахстане, в обычной советской семье, где речи о Боге и молитвах никогда не заводили. Пытался жить, как все – институт, завод, карьера... Не давала покоя неосознанная мечта детства – разговор с Богом, без посредников. Начал ходить в церковь. Там и остался. Навсегда. Сюда переехал 20 лет назад – монастырь только основали, условия поначалу были спартанские: тесная каморка, земляной пол, распорядок дня – не каждый выдержит. Многие уходили, не понимая, что так и должно быть: испытания – удел монахов во все времена.
Павел, епископ Колыванский: «Сейчас мягче, чем было в то время, когда я сюда приехал. Подъем в 4.40, литургия, много работы, обед, молитвы, и до полдевятого вечера работали».
Татьяна Чуй, корреспондент: «Территория мужского монастыря небольшая. Это – внутренний двор. По ту сторону – храм, за ним – пекарня, кельи и котельная. По правую руку – гостевой дом и трапезная, а через дорогу – собственное подсобное хозяйство».
Диву даешься, как ловко все организовано. Скотный двор, птичник, конюшня, по соседству – кузница. Все работают – и паломники, и послушники. Алексей родом из Ивановской области, в монастыре – пять лет. Столярничает – вовсю: и рамку для иконы вырезать, и улей для монастырской пасеки сколотить.
Алексей, послушник: «Нет, раньше я эти не занимался, только здесь».
Стараются обеспечивать себя всем необходимым сами. Даже хлеб – свой, из русской печки, по старинному рецепту – на закваске, без яиц и дрожжей.
В теплые месяцы спину не разгибают от зари до зари. Говорят, «в Сибири лето зиму кормит», иначе с голоду – по миру. Кстати, мяса монахи вовсе не едят. Рыбу – можно, если не пост, ее разводят тоже сами – в небольшом пруду – здесь же, у стен монастыря. Карп, сазан, белый амур. Зима дно вымораживает, весной озеро вновь наполняется, запускают малька из местного же инкубатора.
Паломники едут со всей России. За 20 лет эти стены стали домом – пусть на время – для тысячи человек. В приюте никому не отказали. Жить остаются единицы. Кстати, это единственный в России монастырь, из которого вышло 7 епископов. Наши владыки в основном на северо-востоке России – Камчатка, Чукотка, Салехард. Суровый климат – не шутка.
Павел, епископ Колыванский: «Когда я приехал, сюда, в основном, приезжали молодые люди с высшим образованием... мы берем только после 18 лет. В 1990-е годы было больше паломников... Почему с тех годов нормальных людей, которые могут создать нормальную семью, тоже меньше? ... Молодое поколение вообще не подготовлено к жизни – тем более, к жизни суровой».
Забот у епископа Колыванского Павла каждый день невпроворот. Главная – строительство нового храма в монастыре. Мечтал успеть к 20-летнему юбилею, сегодня понял – не суждено. Не беда, говорит. Зато успел построить другой – в своем сердце.
(Григорьев Александр Вячеславович)
Дата рождения: 30 июня 1974 г.
Дата хиротонии: 8 января 2016 г.
Дата пострига: 10 июля 1998 г.
День ангела: 12 июля.
Биография:
Родился 30 июня 1974 г. в с. Щорс Энбекшильдерского р-на Кокчетавской обл. Казахской ССР.
В 1980 г. пошел в Щорсовскую среднюю школу. В 1987 г. семья переехала в пгт. Качар Кустанайской обл. Казахстана.
В 1990 г. закончил Качарскую среднюю школу и поступил в Челябинский государственный технический университет (ЧГТУ) на специальность «Конструирование и технология радиоэлектронных средств». В 1996 г. окончил ЧГТУ, работал радиоинженером-технологом. Лейтенант запаса.
Крестился в 1992 г. В 1998 г. поступил в число братии Михаило-Архангельского мужского монастыря в с. Козиха Новосибирской обл.; нес послушания келаря, благочинного, настоятеля монастырского подворья в с. Верх-Чик.
10 июля 1998 г. наместником монастыря иеромонахом Артемием (Снигуром) пострижен в мантию с именем Павел в честь святого первоверховного апостола Павла.
12 сентября 1998 г. епископом Новосибирским и Бердским Сергием (Соколовым) рукоположен в сан иеродиакона, 26 декабря - сан иеромонаха.
В 1999-2004 гг. обучался в Томской духовной семинарии (заочно), в 2004-2009 гг. - в Киевской духовной академии (заочно).
С мая 2006 г. по апрель 2010 г. нес послушание штатного священника архиерейского подворья в честь иконы Пресвятой Богородицы «Скоропослушница» (ст. Мочище Новосибирской обл.).
С 2006 г. - преподаватель Новосибирского Православного Свято-Макарьевского богословского института, с 2009 г. - преподаватель Новосибирской Духовной семинарии.
Решением Священного Синода от 4 октября 2012 г. (журнал № 104) назначен на должность наместника (игумена) мужского монастыря во имя Архистратига Божия Михаила с. Козиха Новосибирской обл.
15 июля 2013 г. назначен настоятелем прихода св. равноап. кн. Владимира г. Новосибирска. В начале 2014 г. назначен председателем комиссии по монастырям и монашеству Новосибирской Епархии.
В сентябре 2014 г. включен в состав коллегии Синодального отдела по монастырям и монашеству.
Решением Священного Синода от 24 декабря 2015 г. (журнал № 102) избран епископом Колыванским, викарием Новосибирской епархии.
25 декабря 2015 г. управляющим делами Московской Патриархии митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Варсонофием возведен в сан архимандрита.
Наречен во епископа 26 декабря 2015 г. в Тронном зале Храма Христа Спасителя в Москве. Хиротонисан 8 января 2016 г. за Божественной литургией в Патриаршем Успенском соборе Московского Кремля. Богослужения возглавил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Образование:
1996 г. - Челябинский государственный технический
университет.
2004 г. - Томская духовная семинария (заочно).
2009 г. - Киевская духовная академия (заочно).
Во время поездки по монастырям Новосибирской митрополии мы встретились с епископом Колыванским Павлом, наместником Михаило-Архангельского мужского монастыря, викарием Новосибирской епархии.
Некогда обширная Новосибирская епархия, занимавшая всю территорию Новосибирской области, в 2011 году претерпела значительные изменения. Решением Священного Синода из ее состава были выделены три епархии: Каинская, Карасукская, Искитимская. Вместе с Новосибирской епархией они вошли в состав новообразованной Новосибирской митрополии.
За прошедшие шесть лет Новосибирская митрополия вырастила 8 архиереев, из которых 2 архиепископа. Семь из восьми ранее были насельниками Михаило-Архангельского мужского монастыря, расположенного в 80-ти километрах от Новосибирска, в селе Козиха, и известного как «кузница архиереев». Об этом феномене, о монашеском пути, о том, как совмещать труд и молитву в монастыре «МВ» беседует с епископом Павлом.
Мечты об Оптине
– Владыка, расскажите, пожалуйста, как Вы пришли к монашеству?
– Я родился и вырос в селе Щорс Казахстанской ССР, на целинных землях, где все было пропитано советским мышлением. От родных ничего не слышал о Церкви. Но сколько себя помню, мне всегда была интересна церковная тема. В детстве я где-то случайно услышал, что в храме дают кагор для здоровья и это меня заинтересовало (улыбается ). И только в 10-м классе я узнал, что мой прадедушка был священником, служил в Сталинграде, в 1937 году был репрессирован, дальнейшая судьба его неизвестна. Представляете, каким был страх у людей в советские годы, что до конца 80-х гг. мои родные молчали об этом.
После школы я поступил в Челябинский государственный технический университет на специальность «Конструирование и технология радиоэлектронных средств». Круг общения в студенческие годы у меня был широким, я искал себя: немного общался с кришнаитами, книгу о них прочитал, протестанты учение свое пропагандировали, я разные философские мысли изучал. Однако это все вызывало у меня отторжение.
Для меня важными были три составляющие: чистота, святость, мудрость. Церковь казалась мне тогда чем-то исключительно обрядовым – свечки, бабушки, священники. Душа требовала большего. Но со временем, когда покрестились мои мама и тетя, я стал читать Евангелие. Сначала прочел Евангелие от Матфея. Вроде понятно, потом еще почитал, уже ничего не понятно, события повторяются, а оказалось, что я прочел уже другое Евангелие. Потом Лопухина изучал, историю Ветхого и Нового Заветов. Постепенно православие становилось для меня более понятным и интересным.
Уже на втором курсе я крестился, очень сознательно. Со временем пришел в один из челябинских храмов к священнику и сказал, что хочу больше узнать о нашей вере. Священник выделил мне хорошего катехизатора – Ольгу (она пела на клиросе), которая стала мне второй крестной. Каждое воскресенье я ходил в храм. После воскресной службы провожал Ольгу до дома, а это около 10 километров. В течение всего пути я задавал ей много вопросов, на которые получал важные для себя ответы. Наши беседы были очень интересными и полезными.
За студенческие годы мною было прочитано множество жизнеописаний Отцов Церкви. Ольга подарила мне книгу о старце Амвросии Оптинском, я раз пять ее прочитал. Стал склоняться к монашеской жизни, и уже тогда открыл для себя, что если встретить такого руководителя, как Амвросий Оптинский, то можно все бросить и уехать подвизаться. Позже я прочел книги и о других Оптинских старцах, собрание сочинений святителя Игнатия (Брянчанинова), житие преподобного Серафима Саровского, труды святителя Иоанна Златоуста, «Поучения» Аввы Дорофея, Лествицу и многое другое.
После окончания университета я отправился работать радиоинженером-технологом на военный завод в городе Трехгорный в Челябинской области. Городок этот был на московском снабжении, культура и спорт – на высшем уровне, преступность отсутствовала. Естественно, храма в Трехгорном не было, он находился в горах. Я приспособился: в будни работал на заводе, а на выходные уходил через горы в церковь, в соседний город Юрюзань. Рано утром, едва светало, я выходил за КПП и горно-лесистой дорогой прямиком шел в храм. Это вызывало во мне восторг, те времена до сих пор свежи в моей памяти: речки, лес, горы, птички поют. Красота!
– А когда Вы всерьез задумались о монашестве?
Старец Илий (Ноздрин)
– У меня была большая мечта – увидеть Оптину Пустынь. Я взял отпуск и на рождественские праздники в 1997 году отправился в Оптину. Эта поездка вызвала немало эмоций и восхищений: я впервые встретил монахов, помолился у мощей, на могилки к убиенной братии сходил, выполнял свои первые послушания. Но я чувствовал, что еще слаб для пострига.
В Оптине мне дважды удалось пообщаться со старцем Илием. Уже на второй беседе он мне задал вопрос: «Зачем ты приехал в Оптину?» Я ответил: «К старцу». Но батюшка Илий благословил ехать в Троице-Сергиеву лавру, к старцу Науму.
Следующие полгода я проработал на заводе и летом отправился в Троие-Сергиеву лавру. Тогда принимали и отец Наум, и отец Кирилл. Попасть к отцу Кириллу не получилось, он болел и принимал мало, а старец Наум был в отпуске. Ни к кому не попав, я помолился у мощей преподобного Сергия и отправился домой. Только спустя полгода я посетил старца Наума на рождественские каникулы. Волновался, так как понимал, что нужно будет исполнить то, что батюшка скажет. Вопрос о женитьбе периодически возникал в моей голове, но в душе мне больше хотелось, чтобы старец Наум благословил на монашество.
Первый вопрос, который он задал мне: «Ты откуда?» «Из Челябинска», – ответил я. «Кем работаешь?» – спросил он. Я ответил громко, чтобы все слышали, поскольку было, что сказать: «Конструктор-технолог, на военном заводе работаю, с пятерками окончил университет». Батюшка в ответ: «Так, вот тебе ручка и листок, напиши формулу, по которой вычисляется частота колебаний электромагнитного контура». Я, конечно, формулу знал, но перед старцем забыл, хотя и сейчас, спустя 20 лет, ее помню. Элементарная формула, но перед отцом Наумом я напрочь все позабыл. Он улыбнулся: «Ладно, структурную схему гетеродинного приемника изобрази». И представляете, тоже из памяти вылетело. Я голову опустил и промолвил: «Батюшка, простите, я забыл». Тогда он во всеуслышание говорит: «Ну, двоечник, диплом купил, наверное. Ясно, наука – не твоя стезя, нужно духовному учиться, уровень духовного образования довести до светского. Ты Новосибирск проезжал, когда сюда ехал?» Я сказал, что Новосибирск в другой стороне, в Сибири. Сам я очень хотел в Оптину, и спросил у старца: «Можно ли мне в Оптину?» Батюшка заключил: «Что тебе поклоны бить, поезжай в Новосибирск».
Сибирская закалка
– Так Вы оказались в Сибири?
– Сразу по возвращении в Трехгорный я стал выяснять насчет поездки. Взял две недели выходных в феврале 1998 года и поехал в Новосибирск. А здесь пурга, знаменитые февральские метели, сугробы выше крыш – такими были мои первые впечатления о Сибири.
Меня отправили в село Козиха. Помню, братия что-то строили, носили, особо не распространялись, все больше молчали. Меня познакомили с иеромонахом Артемием (Снигуром, ныне архиепископ Петропавловский и Камчатский), отметив, что он здесь старший. Полтора часа мы проговорили с Владыкой. В этой беседе, собственно, он выдал мне программу на всю жизнь, сказав: «В Сибири мы строим храмы, но нужно еще построить храм в сердце своем».
В Козихе я сначала жил как паломник. Первые послушания были тяжелыми. Как-то дали нам с одним братом задание – наносить воды в баню. А колонка в одном километре ходу от монастыря. Выдали нам по две фляги на санки. Старший товарищ сказал, что будем отдыхать до шести вечера, а я не послушался и решил весь день таскать кирпичи.
Наступил вечер. Время идти за водой, а сил у меня нет. На улице темно, пурга, дороги заметаны, санки не едут. Напарник начал мне помогать: сначала его санки везли, потом – мои, а часть пути вообще фляги тащили на себе, и так по нескольку раз. Вернулся в келью я весь в снегу, полностью выжатый. Для себя в тот момент сделал открытие, что надо проявлять послушание во всем.
Владыка Артемий стал смирять меня. Однажды мне выдали кирзовые сапоги для работы, и прежде чем сдать сапоги на склад, я решил их помыть и начистить. Отец Артемий в то время собрался в Новосибирск и назвал точное время, когда я должен стоять у автомобиля. Пока я чистил сапоги, опоздал на несколько минут, и весь путь до Новосибирска выслушивал выговор, почему я задержался. И уже в городе владыка спросил меня: «Ну что, вернешься?» Я пообещал.
Через пару лет я обнаружил в монастырском дневнике запись: «Приезжал паломник Александр из Челябинска, выполнял такие-то послушания, уехал, обещал вернуться. Посмотрим…»
– Как долго Вы пробыли в обители в качестве паломника?
– Две недели. И, несмотря на то, что условия были непростыми, спартанскими (в келье саманные стены, половину пространства занимала печка, где мы и спали), мне очень понравилось в Козихе. Я осознавал, что это то, о чем я читал в святоотеческой литературе: современная братия жила и подвизалась в глухой Сибири так же, как об этом написано в монашеских житиях.
После утреннего правила, Литургии и завтрака вся братия выходила на работу – до 20.30. Сна не хватало, выходных не было. Лишь два раза в неделю удавалось немного отдохнуть: в четверг вечером (банный день) и в воскресенье после службы.
– В то время в Козихе еще был женский монастырь?
– Да, братия помогали там со строительством. Мужская обитель располагалась в селе Малоирменка в 20-ти километрах от Козихи, где сейчас находится женский монастырь. В Козихе пространства больше, техника крупная могла заехать на территорию, а в Малоирменке все очень компактно. Поэтому, как только строительные работы были более-менее завершены, летом 1998 года обители поменяли местами.
– Владыка Павел, как родители отнеслись к выбору Вами жизненного пути?
– Когда-то я прочитал, что на монашество нужно брать благословение у родителей, и поехал за ним в Казахстан. В нашей семье несколько братьев, но высшее образование было только у меня, поэтому я считался надеждой для родителей, они думали, что я все семейство со временем «подниму», из нищеты выбраться сможем, а тут такая новость – монашество.
Мама почти сразу согласилась, а папа пребывал в недоумении: «Я тебя не понимаю. Будешь работать на кого-то. Но ты взрослый человек, сам решай». Уже потом родители приехали в монастырь, папа увидел, что наместник работает больше нас, что братия все труженики. Папа и сам потрудился с нами (он строитель по профессии), успокоился и впервые пошел на исповедь. Для меня это было большим утешением. Произошло то, о чем говорят, когда человек уходит в монастырь: весь род вымаливается, и Господь помогает родственникам монаха. Так мои родные стали потихоньку воцерковляться.
– Получается, постриг у Вас состоялся в Козихе?
– Я приехал в монастырь 19 марта 1998 года, а в июле был пострижен в мантию
наместником обители иеромонахом Артемием (Снигуром) с именем Павел, в честь апостола Павла.
Стройка души
– Вы застали период активного строительства в монастыре. Каким он Вам запомнился?
– В основном все мои первые послушания были связаны со стройкой: в Козихе тогда много строили. Что-то переносили с одного места на другое, из шпал мосты возводили – ночью, под фонариками, прожекторами. Дело в том, что часто работа не прекращалась до самого утра, это называлось «включить лампочку». Кто не знал и спрашивал, что это такое,е му отвечали: «Вечером узнаешь» (улыбается ).
Зимой до минус 27 градусов, тем не менее, братия продолжали работать на морозе: кирпич, кладка, бетон, раствор. В варежках, фуфайках, но справлялись с поставленными задачами. Вот так и домик деревянный отцу Науму построили – за сутки, когда в гости его ждали: в 9.00 начали и к утру следующего дня закончили.
Владыка Артемий в свое время служил в войсках, поэтому учил нас все делать по-военному – быстро-быстро. Конечно, многие не выдерживали тяжелых условий, уходили, не понимая, что так и должно быть. Я сравнивал наши проблемы с прочитанным в книгах и понимал, что подобные испытания проживали монахи во все времена.
Позднее меня келарем поставили, и на этом послушании мне также помогло чтение про монашество, которым я увлекался в студенческие годы. Однако я был в недоумении, что и как делать: соленья, заготовки и так далее. Я знал, что когда дают сложные послушания, нельзя отказываться, нужно браться за любую работу. Не понимая, с чего начать, я увидел на кухне пустую флягу (а в ней должна быть вода) и пошел за водой. Владыка Артемий проезжал мимо на «Ниве», остановился и спросил: «Что, решил с фляги начать? Это правильно».
Потом я стал сооружать хранилища для овощей, склады для заготовок, спрашивал совета у знающих людей и постепенно освоил послушание келаря.
– Строительство храмов и монастырских построек являлось на тот момент главной задачей в обители. У Вас в этом большой опыт. Поделитесь своими мыслями и выводами, полученными за многолетнюю практику, – как монаху совмещать труд и молитву?
– Долгие годы в нелегких условиях мы занимались строительством, причем не только на территории монастыря, но и в близлежащих селах – возводили храмы, чтобы у каждого жителя была возможность прийти к Богу. Однако стройка не мешала нам служить Господу, мы молились, что называется, «без отрыва от производства».
Братия исповедовались регулярно, во время стройки духовник ходил по территории монастыря с епитрахилью. Так мы и жили много лет. Молились в процессе труда, на Литургии бывали каждый день. И когда период масштабного строительства закончился, было принято решение, чтобы вся братия ходила на все монастырские службы.
– Владыка, Вы всегда в монастыре несли послушание?
– Почти четыре года по благословению священноархимандрита обители владыки Тихона я служил штатным священником на архиерейском подворье в честь иконы Пресвятой Богородицы «Скоропослушница» (ст. Мочище Новосибирской области). Потом меня вернули в Козиху уже в качестве благочинного, и мне опять пришлось вникать в вопросы хозяйства.
Монахи приказы не обсуждают
– Как давно Вы являетесь наместником монастыря?
– В мае 2012 владыка Тихон назначил меня исполняющим обязанности наместника, а в октябре того же года Решением Священного Синода я был назначен на должность наместника (игумена).
– И буквально через четыре года Вас возвели в сан архимандрита и рукоположили во епископа Колыванского. Я много слышала о феномене «архиереев из Козихи», поясните, в чем тут суть?
– Мы в этом не виноваты, начальству виднее (улыбается ). У нас происходило разукрупнение епархии и нужны были новые кандидаты. Мы хоть и много работали в монастыре, но все монашествующие успели заочно получить образование. Окончили Томскую духовную академию, затем кто-то из братии – Киевскую, кто-то – Московскую академии. Кроме того, весь первый эшелон монахов уже пришли в обитель с высшим светским образованием. У нас превалируют технари, строители, инженеры, физик-ядерщик есть, гуманитариев почти нет.
Поэтому, вероятно, в силу того, что мы успешно прошли «курс молодого бойца» на стройке и получили физическую и духовную сибирскую закалку, изначально имели строительные способности и уже появился какой-то опыт, владыка Тихон посчитал нас способными нести архиерейское служение. А монахи, как солдаты в армии, приказы не обсуждают. Монахи – тоже воины, но воины Христовы. И если плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, то монахи архиерейства не ищут. Главное в монашестве – побороть свои страсти и таким образом постараться приблизится ко Христу.
Когда Святейший Патриарх Кирилл меня рукополагал, то отметил, что за это время Козиха дала больше архиереев, чем крупные монастыри центральной России. Он часто интересовался: «Что за Козиха такая в Сибири?» (улыбается ).
– Козихинские архиереи служат в Сибири или их распределили по всей России?
– И на месте остались, и по стране разъехались. Нашим владыкам в основном достался северо-восток России – Камчатка, Чукотка, Салехард. Это люди, привыкшие к послушаниям в суровых природных условиях. Конечно, на Север проще отправить человека, который не понаслышке знаком с сибирскими зимами и морозами.
– Если сравнивать монастыри европейской части России и сибирские, тяжелые климатические условия влияют на монашеский быт, устав?
– Я мало где бывал и мне сложно судить, хотя слышал и от Патриарха Кирилла, и от других владык, что у священников Сибири есть определенная закалка, сталь, на Севере они закалились на всю жизнь. В Сибири монах летом трудится так, чтобы зимой не умереть с голоду: надо успеть заготовить уголь и дрова, ведь бывают очень сильные морозы.
Мы с владыками часто вспоминаем монашескую юность, когда горение было и все было по плечу, где с Божьей помощью, казалось, мы все могли. Здоровье, конечно, у всех уже как после боевых действий: позвоночники, суставы, грыжи. Но, как говорил старец Амвросий Оптинский, «полностью быть здоровым монаху не полезно, а подлечиваться можно».
Устав в нашем монастыре не меняется уже 20 лет. День начинается с молебна Пресвятой Богородице перед Ее «Иверской» иконой; затем читаются утренние молитвы, полунощница, три канона с акафистом, две главы из Апостола, глава Евангелия, 3-й и 6-й часы, служится Божественная литургия. В 17.00 вечерня и утреня, 1-й час, вечерние молитвы и чин прощения, во время которого мы с братией просим друг у друга прощение. Братия стараются исповедоваться каждый день.
Несколько раз в неделю по вечерам устраиваются совместные чтения «Добротолюбия» и других святоотеческих книг о монашеской жизни. По вторникам у нас братский день, когда все откладывают свои дела и попечения и занимаются исключительно душеполезным трудом. В этот день к нам приезжает духовник, игумен Серафим, читает аскетическую проповедь. После завтрака мы проводим духовные занятия в течение часа: изучаем отцов-аскетов, творения святителя Иоанна Златоуста, канонические правила Церкви.
Люди, которые часто приезжают в Козиху, отмечают, что у нас в монастыре семейная атмосфера, с теплыми взаимоотношениями между братией. Но это их мнение, сам я не могу сравнивать.
– С местными жителями дружите?
– Да, дружно живем, тем более многие в Козихе помнят, как начиналось возведение обители. Сначала никто не верил, что сможем, построим, зато теперь порой совета просят, приходят на службы, уже привыкли к нам.
– Сколько братии сейчас в монастыре?
– Около 50 человек. В целом за годы существования обители в Козиху приезжало более тысячи человек. Повторюсь, многие не выдерживали физической нагрузки и уезжали в другие монастыри. Сегодня же главным деланием у нас является молитва.
– А с какой целью создавались подворья?
– Подворья – это, в первую очередь, окормление местного населения, вид миссионерства. По воскресеньям некоторые из наших насельников разъезжаются на послушания в храмы и на подворья. Женатый священник не поедет в село, где доход 200 рублей в месяц, даже не 1000. Какой священник это выдержит? А монаха покорми, и он поедет, и храм построит.
– В Новосибирской митрополии есть специальный миссионерский поезд и корабль-храм. Монашествующие принимают участие в этих проектах?
– Своих представителей мы отправляем туда в том случае, если нас об этом просят, а в основном, к нам приглашаем. В Новосибирске был зафиксирован низкий процент по выбору предмета «Основы православной культуры», поэтому мы решили, что нужно работать с директорами школ. У нас в Козихе уже побывало 80 директоров, мы их колокольным звоном встречаем, в храм ведем, где братия поют, демонстрируем историческое развитие церковного песнопения, от чего у некоторых появляются слезы на глазах. Потом директора свечки ставят, записки пишут. В трапезной мы кормим их монастырским борщом, бездрожжевым хлебом угощаем и рыбой из нашего пруда; показываем русскую печку, а коровник выступает в роли контактного зоопарка. Так мы становимся друзьями, постепенно ситуация в школах меняется в лучшую сторону.
Учиться молчанию
– После хиротонии как часто приезжаете в Козиху?
– Два раза в неделю стараюсь быть: во вторник (братский день) и в субботу. В эти дни в монастыре духовник исповедует и наставляет.
– Сложно совмещать должности?
– Нагрузка большая, но с Божьей помощью справляемся. У меня еще в Новосибирске приход, воскресная школа, гимназия. Есть помощники, но их еще нужно воспитать и вырастить. Братия все хорошие, проверенные, за 20 лет мы уже знаем, кому можно доверять. Характер у всех разный, недостатков у нас много, немощи исполнены все.
– С какими еще проблемами сталкиваются монашествующие?
– Молчания нам не хватает. Братия за годы строительства привыкли общаться. Вот, учимся пребывать в исихии (улыбается ).
– Ваши напутствия читателям «МВ».
– Монашество – это самая счастливая жизнь. Нужно радоваться, что Господь дал нам такую жизнь и хороших наставников. Я всегда вспоминаю слова святого апостола Павла своим молодым чадам: «Можете жениться, замуж выходить, но мне вас жаль, будете иметь скорби по плоти».
В миру человек истощается, и взамен ничего не имеет. Трудится, трудится, но суета все съедает. В монастыре, на первый взгляд, работы и суеты тоже много, но какой-то другой настрой. Монах подвизается во славу Божию, и понимает, что пока он трудится и молится, Господь с его душой работает. Поэтому кто желает, чтобы душа очистилась и украсилась, тому стоит идти в монастырь. Но сначала надо почитать труды святителя Игнатия (Брянчанинова), Оптинских старцев и других.
Монахам желаю держаться, молиться, а мирянам – читать святых отцов, посещать обители в качестве паломников, пожить там, посмотреть. Надо понимать, что цель жизни в монастыре – исправление своей души. Будем помнить слова преподобного Иоанна Лествичника: «Свет монахов суть ангелы, монахи же – свет для всех человеков; и поэтому да подвизаются они быть благим примером во всем, «никому ни в чем не полагая претыкания» ни делом, ни словом (2 Кор. 6:3)».
Вконтакте
Во время поездки по монастырям Новосибирской митрополии мы встретились с епископом Колыванским Павлом, наместником Михаило-Архангельского мужского монастыря, викарием Новосибирской епархии.
Некогда обширная Новосибирская епархия, занимавшая всю территорию Новосибирской области, в 2011 году претерпела значительные изменения. Решением Священного Синода из ее состава были выделены три епархии: Каинская, Карасукская, Искитимская. Вместе с Новосибирской епархией они вошли в состав новообразованной Новосибирской митрополии.
За прошедшие шесть лет Новосибирская митрополия вырастила 8 архиереев, из которых 2 архиепископа. Семь из восьми ранее были насельниками Михаило-Архангельского мужского монастыря, расположенного в 80-ти километрах от Новосибирска, в селе Козиха, и известного как «кузница архиереев». Об этом феномене, о монашеском пути, о том, как совмещать труд и молитву в монастыре «МВ» беседует с епископом Павлом.
Мечты об Оптине
Владыка, расскажите, пожалуйста, как Вы пришли к монашеству?
Я родился и вырос в селе Щорс Казахстанской ССР, на целинных землях, где все было пропитано советским мышлением. От родных ничего не слышал о Церкви. Но сколько себя помню, мне всегда была интересна церковная тема. В детстве я где-то случайно услышал, что в храме дают кагор для здоровья и это меня заинтересовало (улыбается). И только в 10-м классе я узнал, что мой прадедушка был священником, служил в Сталинграде, в 1937 году был репрессирован, дальнейшая судьба его неизвестна. Представляете, каким был страх у людей в советские годы, что до конца 80-х гг. мои родные молчали об этом.
После школы я поступил в Челябинский государственный технический университет на специальность «Конструирование и технология радиоэлектронных средств». Круг общения в студенческие годы у меня был широким, я искал себя: немного общался с кришнаитами, книгу о них прочитал, протестанты учение свое пропагандировали, я разные философские мысли изучал. Однако это все вызывало у меня отторжение.
Для меня важными были три составляющие: чистота, святость, мудрость. Церковь казалась мне тогда чем-то исключительно обрядовым - свечки, бабушки, священники. Душа требовала большего. Но со временем, когда покрестились мои мама и тетя, я стал читать Евангелие. Сначала прочел Евангелие от Матфея. Вроде понятно, потом еще почитал, уже ничего не понятно, события повторяются, а оказалось, что я прочел уже другое Евангелие. Потом Лопухина изучал, историю Ветхого и Нового Заветов. Постепенно православие становилось для меня более понятным и интересным.
Уже на втором курсе я крестился, очень сознательно. Со временем пришел в один из челябинских храмов к священнику и сказал, что хочу больше узнать о нашей вере. Священник выделил мне хорошего катехизатора - Ольгу (она пела на клиросе), которая стала мне второй крестной. Каждое воскресенье я ходил в храм. После воскресной службы провожал Ольгу до дома, а это около 10 километров. В течение всего пути я задавал ей много вопросов, на которые получал важные для себя ответы. Наши беседы были очень интересными и полезными.
За студенческие годы мною было прочитано множество жизнеописаний Отцов Церкви. Ольга подарила мне книгу о старце Амвросии Оптинском, я раз пять ее прочитал. Стал склоняться к монашеской жизни, и уже тогда открыл для себя, что если встретить такого руководителя, как Амвросий Оптинский, то можно все бросить и уехать подвизаться. Позже я прочел книги и о других Оптинских старцах, собрание сочинений святителя Игнатия (Брянчанинова), житие преподобного Серафима Саровского, труды святителя Иоанна Златоуста, «Поучения» Аввы Дорофея, Лествицу и многое другое.
После окончания университета я отправился работать радиоинженером-технологом на военный завод в городе Трехгорный в Челябинской области. Городок этот был на московском снабжении, культура и спорт - на высшем уровне, преступность отсутствовала. Естественно, храма в Трехгорном не было, он находился в горах. Я приспособился: в будни работал на заводе, а на выходные уходил через горы в церковь, в соседний город Юрюзань. Рано утром, едва светало, я выходил за КПП и горно-лесистой дорогой прямиком шел в храм. Это вызывало во мне восторг, те времена до сих пор свежи в моей памяти: речки, лес, горы, птички поют. Красота!
А когда Вы всерьез задумались о монашестве?
У меня была большая мечта - увидеть Оптину Пустынь. Я взял отпуск и на рождественские праздники в 1997 году отправился в Оптину. Эта поездка вызвала немало эмоций и восхищений: я впервые встретил монахов, помолился у мощей, на могилки к убиенной братии сходил, выполнял свои первые послушания. Но я чувствовал, что еще слаб для пострига.
В Оптине мне дважды удалось пообщаться со старцем Илием. Уже на второй беседе он мне задал вопрос: «Зачем ты приехал в Оптину?» Я ответил: «К старцу». Но батюшка Илий благословил ехать в Троице-Сергиеву лавру, к старцу Науму.
Следующие полгода я проработал на заводе и летом отправился в Троие-Сергиеву лавру. Тогда принимали и отец Наум, и отец Кирилл. Попасть к отцу Кириллу не получилось, он болел и принимал мало, а старец Наум был в отпуске. Ни к кому не попав, я помолился у мощей преподобного Сергия и отправился домой. Только спустя полгода я посетил старца Наума на рождественские каникулы. Волновался, так как понимал, что нужно будет исполнить то, что батюшка скажет. Вопрос о женитьбе периодически возникал в моей голове, но в душе мне больше хотелось, чтобы старец Наум благословил на монашество.
Первый вопрос, который он задал мне: «Ты откуда?» «Из Челябинска», - ответил я. «Кем работаешь?» - спросил он. Я ответил громко, чтобы все слышали, поскольку было, что сказать: «Конструктор-технолог, на военном заводе работаю, с пятерками окончил университет». Батюшка в ответ: «Так, вот тебе ручка и листок, напиши формулу, по которой вычисляется частота колебаний электромагнитного контура». Я, конечно, формулу знал, но перед старцем забыл, хотя и сейчас, спустя 20 лет, ее помню. Элементарная формула, но перед отцом Наумом я напрочь все позабыл. Он улыбнулся: «Ладно, структурную схему гетеродинного приемника изобрази». И представляете, тоже из памяти вылетело. Я голову опустил и промолвил: «Батюшка, простите, я забыл». Тогда он во всеуслышание говорит: «Ну, двоечник, диплом купил, наверное. Ясно, наука - не твоя стезя, нужно духовному учиться, уровень духовного образования довести до светского. Ты Новосибирск проезжал, когда сюда ехал?» Я сказал, что Новосибирск в другой стороне, в Сибири. Сам я очень хотел в Оптину, и спросил у старца: «Можно ли мне в Оптину?» Батюшка заключил: «Что тебе поклоны бить, поезжай в Новосибирск».
Сибирская закалка
Так Вы оказались в Сибири?
Сразу по возвращении в Трехгорный я стал выяснять насчет поездки. Взял две недели выходных в феврале 1998 года и поехал в Новосибирск. А здесь пурга, знаменитые февральские метели, сугробы выше крыш - такими были мои первые впечатления о Сибири.
Меня отправили в село Козиха. Помню, братия что-то строили, носили, особо не распространялись, все больше молчали. Меня познакомили с иеромонахом Артемием (Снигуром, ныне архиепископ Петропавловский и Камчатский), отметив, что он здесь старший. Полтора часа мы проговорили с Владыкой. В этой беседе, собственно, он выдал мне программу на всю жизнь, сказав: «В Сибири мы строим храмы, но нужно еще построить храм в сердце своем».
В Козихе я сначала жил как паломник. Первые послушания были тяжелыми. Как-то дали нам с одним братом задание - наносить воды в баню. А колонка в одном километре ходу от монастыря. Выдали нам по две фляги на санки. Старший товарищ сказал, что будем отдыхать до шести вечера, а я не послушался и решил весь день таскать кирпичи.
Наступил вечер. Время идти за водой, а сил у меня нет. На улице темно, пурга, дороги заметаны, санки не едут. Напарник начал мне помогать: сначала его санки везли, потом - мои, а часть пути вообще фляги тащили на себе, и так по нескольку раз. Вернулся в келью я весь в снегу, полностью выжатый. Для себя в тот момент сделал открытие, что надо проявлять послушание во всем.
Владыка Артемий стал смирять меня. Однажды мне выдали кирзовые сапоги для работы, и прежде чем сдать сапоги на склад, я решил их помыть и начистить. Отец Артемий в то время собрался в Новосибирск и назвал точное время, когда я должен стоять у автомобиля. Пока я чистил сапоги, опоздал на несколько минут, и весь путь до Новосибирска выслушивал выговор, почему я задержался. И уже в городе владыка спросил меня: «Ну что, вернешься?» Я пообещал.
Через пару лет я обнаружил в монастырском дневнике запись: «Приезжал паломник Александр из Челябинска, выполнял такие-то послушания, уехал, обещал вернуться. Посмотрим...»
Как долго Вы пробыли в обители в качестве паломника?
Две недели. И, несмотря на то, что условия были непростыми, спартанскими (в келье саманные стены, половину пространства занимала печка, где мы и спали), мне очень понравилось в Козихе. Я осознавал, что это то, о чем я читал в святоотеческой литературе: современная братия жила и подвизалась в глухой Сибири так же, как об этом написано в монашеских житиях.
После утреннего правила, Литургии и завтрака вся братия выходила на работу - до 20.30. Сна не хватало, выходных не было. Лишь два раза в неделю удавалось немного отдохнуть: в четверг вечером (банный день) и в воскресенье после службы.
В то время в Козихе еще был женский монастырь?
Да, братия помогали там со строительством. Мужская обитель располагалась в селе Малоирменка в 20-ти километрах от Козихи, где сейчас находится женский монастырь. В Козихе пространства больше, техника крупная могла заехать на территорию, а в Малоирменке все очень компактно. Поэтому, как только строительные работы были более-менее завершены, летом 1998 года обители поменяли местами.
Владыка Павел, как родители отнеслись к выбору Вами жизненного пути?
Когда-то я прочитал, что на монашество нужно брать благословение у родителей, и поехал за ним в Казахстан. В нашей семье несколько братьев, но высшее образование было только у меня, поэтому я считался надеждой для родителей, они думали, что я все семейство со временем «подниму», из нищеты выбраться сможем, а тут такая новость - монашество.
Мама почти сразу согласилась, а папа пребывал в недоумении: «Я тебя не понимаю. Будешь работать на кого-то. Но ты взрослый человек, сам решай». Уже потом родители приехали в монастырь, папа увидел, что наместник работает больше нас, что братия все труженики. Папа и сам потрудился с нами (он строитель по профессии), успокоился и впервые пошел на исповедь. Для меня это было большим утешением. Произошло то, о чем говорят, когда человек уходит в монастырь: весь род вымаливается, и Господь помогает родственникам монаха. Так мои родные стали потихоньку воцерковляться.
Получается, постриг у Вас состоялся в Козихе?
Я приехал в монастырь 19 марта 1998 года, а в июле был пострижен в мантию
наместником обители иеромонахом Артемием (Снигуром) с именем Павел, в честь апостола Павла.
Стройка души
Вы застали период активного строительства в монастыре. Каким он Вам запомнился?
В основном все мои первые послушания были связаны со стройкой: в Козихе тогда много строили. Что-то переносили с одного места на другое, из шпал мосты возводили - ночью, под фонариками, прожекторами. Дело в том, что часто работа не прекращалась до самого утра, это называлось «включить лампочку». Кто не знал и спрашивал, что это такое,е му отвечали: «Вечером узнаешь» (улыбается).
Зимой до минус 27 градусов, тем не менее, братия продолжали работать на морозе: кирпич, кладка, бетон, раствор. В варежках, фуфайках, но справлялись с поставленными задачами. Вот так и домик деревянный отцу Науму построили - за сутки, когда в гости его ждали: в 9.00 начали и к утру следующего дня закончили.
Владыка Артемий в свое время служил в войсках, поэтому учил нас все делать по-военному - быстро-быстро. Конечно, многие не выдерживали тяжелых условий, уходили, не понимая, что так и должно быть. Я сравнивал наши проблемы с прочитанным в книгах и понимал, что подобные испытания проживали монахи во все времена.
Позднее меня келарем поставили, и на этом послушании мне также помогло чтение про монашество, которым я увлекался в студенческие годы. Однако я был в недоумении, что и как делать: соленья, заготовки и так далее. Я знал, что когда дают сложные послушания, нельзя отказываться, нужно браться за любую работу. Не понимая, с чего начать, я увидел на кухне пустую флягу (а в ней должна быть вода) и пошел за водой. Владыка Артемий проезжал мимо на «Ниве», остановился и спросил: «Что, решил с фляги начать? Это правильно».
Потом я стал сооружать хранилища для овощей, склады для заготовок, спрашивал совета у знающих людей и постепенно освоил послушание келаря.
Строительство храмов и монастырских построек являлось на тот момент главной задачей в обители. У Вас в этом большой опыт. Поделитесь своими мыслями и выводами, полученными за многолетнюю практику, - как монаху совмещать труд и молитву?
Долгие годы в нелегких условиях мы занимались строительством, причем не только на территории монастыря, но и в близлежащих селах - возводили храмы, чтобы у каждого жителя была возможность прийти к Богу. Однако стройка не мешала нам служить Господу, мы молились, что называется, «без отрыва от производства».
Братия исповедовались регулярно, во время стройки духовник ходил по территории монастыря с епитрахилью. Так мы и жили много лет. Молились в процессе труда, на Литургии бывали каждый день. И когда период масштабного строительства закончился, было принято решение, чтобы вся братия ходила на все монастырские службы.
Владыка, Вы всегда в монастыре несли послушание?
Почти четыре года по благословению священноархимандрита обители владыки Тихона я служил штатным священником на архиерейском подворье в честь иконы Пресвятой Богородицы «Скоропослушница» (ст. Мочище Новосибирской области). Потом меня вернули в Козиху уже в качестве благочинного, и мне опять пришлось вникать в вопросы хозяйства.
Монахи приказы не обсуждают
Как давно Вы являетесь наместником монастыря?
В мае 2012 владыка Тихон назначил меня исполняющим обязанности наместника, а в октябре того же года Решением Священного Синода я был назначен на должность наместника (игумена).
И буквально через четыре года Вас возвели в сан архимандрита и рукоположили во епископа Колыванского. Я много слышала о феномене «архиереев из Козихи», поясните, в чем тут суть?
Мы в этом не виноваты, начальству виднее (улыбается). У нас происходило разукрупнение епархии и нужны были новые кандидаты. Мы хоть и много работали в монастыре, но все монашествующие успели заочно получить образование. Окончили Томскую духовную академию, затем кто-то из братии - Киевскую, кто-то - Московскую академии. Кроме того, весь первый эшелон монахов уже пришли в обитель с высшим светским образованием. У нас превалируют технари, строители, инженеры, физик-ядерщик есть, гуманитариев почти нет.
Поэтому, вероятно, в силу того, что мы успешно прошли «курс молодого бойца» на стройке и получили физическую и духовную сибирскую закалку, изначально имели строительные способности и уже появился какой-то опыт, владыка Тихон посчитал нас способными нести архиерейское служение. А монахи, как солдаты в армии, приказы не обсуждают. Монахи - тоже воины, но воины Христовы. И если плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, то монахи архиерейства не ищут. Главное в монашестве - побороть свои страсти и таким образом постараться приблизится ко Христу.
Когда Святейший Патриарх Кирилл меня рукополагал, то отметил, что за это время Козиха дала больше архиереев, чем крупные монастыри центральной России. Он часто интересовался: «Что за Козиха такая в Сибири?» (улыбается).
Козихинские архиереи служат в Сибири или их распределили по всей России?
И на месте остались, и по стране разъехались. Нашим владыкам в основном достался северо-восток России - Камчатка, Чукотка, Салехард. Это люди, привыкшие к послушаниям в суровых природных условиях. Конечно, на Север проще отправить человека, который не понаслышке знаком с сибирскими зимами и морозами.
Если сравнивать монастыри европейской части России и сибирские, тяжелые климатические условия влияют на монашеский быт, устав?
Я мало где бывал и мне сложно судить, хотя слышал и от Патриарха Кирилла, и от других владык, что у священников Сибири есть определенная закалка, сталь, на Севере они закалились на всю жизнь. В Сибири монах летом трудится так, чтобы зимой не умереть с голоду: надо успеть заготовить уголь и дрова, ведь бывают очень сильные морозы.
Мы с владыками часто вспоминаем монашескую юность, когда горение было и все было по плечу, где с Божьей помощью, казалось, мы все могли. Здоровье, конечно, у всех уже как после боевых действий: позвоночники, суставы, грыжи. Но, как говорил старец Амвросий Оптинский, «полностью быть здоровым монаху не полезно, а подлечиваться можно».
Устав в нашем монастыре не меняется уже 20 лет. День начинается с молебна Пресвятой Богородице перед Ее «Иверской» иконой; затем читаются утренние молитвы, полунощница, три канона с акафистом, две главы из Апостола, глава Евангелия, 3-й и 6-й часы, служится Божественная литургия. В 17.00 вечерня и утреня, 1-й час, вечерние молитвы и чин прощения, во время которого мы с братией просим друг у друга прощение. Братия стараются исповедоваться каждый день.
Несколько раз в неделю по вечерам устраиваются совместные чтения «Добротолюбия» и других святоотеческих книг о монашеской жизни. По вторникам у нас братский день, когда все откладывают свои дела и попечения и занимаются исключительно душеполезным трудом. В этот день к нам приезжает духовник, игумен Серафим, читает аскетическую проповедь. После завтрака мы проводим духовные занятия в течение часа: изучаем отцов-аскетов, творения святителя Иоанна Златоуста, канонические правила Церкви.
Люди, которые часто приезжают в Козиху, отмечают, что у нас в монастыре семейная атмосфера, с теплыми взаимоотношениями между братией. Но это их мнение, сам я не могу сравнивать.
С местными жителями дружите?
Да, дружно живем, тем более многие в Козихе помнят, как начиналось возведение обители. Сначала никто не верил, что сможем, построим, зато теперь порой совета просят, приходят на службы, уже привыкли к нам.
Сколько братии сейчас в монастыре?
Около 50 человек. В целом за годы существования обители в Козиху приезжало более тысячи человек. Повторюсь, многие не выдерживали физической нагрузки и уезжали в другие монастыри. Сегодня же главным деланием у нас является молитва.
А с какой целью создавались подворья?
Подворья - это, в первую очередь, окормление местного населения, вид миссионерства. По воскресеньям некоторые из наших насельников разъезжаются на послушания в храмы и на подворья. Женатый священник не поедет в село, где доход 200 рублей в месяц, даже не 1000. Какой священник это выдержит? А монаха покорми, и он поедет, и храм построит.
В Новосибирской митрополии есть специальный миссионерский поезд и корабль-храм. Монашествующие принимают участие в этих проектах?
Своих представителей мы отправляем туда в том случае, если нас об этом просят, а в основном, к нам приглашаем. В Новосибирске был зафиксирован низкий процент по выбору предмета «Основы православной культуры», поэтому мы решили, что нужно работать с директорами школ. У нас в Козихе уже побывало 80 директоров, мы их колокольным звоном встречаем, в храм ведем, где братия поют, демонстрируем историческое развитие церковного песнопения, от чего у некоторых появляются слезы на глазах. Потом директора свечки ставят, записки пишут. В трапезной мы кормим их монастырским борщом, бездрожжевым хлебом угощаем и рыбой из нашего пруда; показываем русскую печку, а коровник выступает в роли контактного зоопарка. Так мы становимся друзьями, постепенно ситуация в школах меняется в лучшую сторону.
Учиться молчанию
После хиротонии как часто приезжаете в Козиху?
Два раза в неделю стараюсь быть: во вторник (братский день) и в субботу. В эти дни в монастыре духовник исповедует и наставляет.
Сложно совмещать должности?
Нагрузка большая, но с Божьей помощью справляемся. У меня еще в Новосибирске приход, воскресная школа, гимназия. Есть помощники, но их еще нужно воспитать и вырастить. Братия все хорошие, проверенные, за 20 лет мы уже знаем, кому можно доверять. Характер у всех разный, недостатков у нас много, немощи исполнены все.
С какими еще проблемами сталкиваются монашествующие?
Молчания нам не хватает. Братия за годы строительства привыкли общаться. Вот, учимся пребывать в исихии (улыбается).
Ваши напутствия читателям «МВ».
Монашество - это самая счастливая жизнь. Нужно радоваться, что Господь дал нам такую жизнь и хороших наставников. Я всегда вспоминаю слова святого апостола Павла своим молодым чадам: «Можете жениться, замуж выходить, но мне вас жаль, будете иметь скорби по плоти».
В миру человек истощается, и взамен ничего не имеет. Трудится, трудится, но суета все съедает. В монастыре, на первый взгляд, работы и суеты тоже много, но какой-то другой настрой. Монах подвизается во славу Божию, и понимает, что пока он трудится и молится, Господь с его душой работает. Поэтому кто желает, чтобы душа очистилась и украсилась, тому стоит идти в монастырь. Но сначала надо почитать труды святителя Игнатия (Брянчанинова), Оптинских старцев и других.
Монахам желаю держаться, молиться, а мирянам - читать святых отцов, посещать обители в качестве паломников, пожить там, посмотреть. Надо понимать, что цель жизни в монастыре - исправление своей души. Будем помнить слова преподобного Иоанна Лествичника: «Свет монахов суть ангелы, монахи же - свет для всех человеков; и поэтому да подвизаются они быть благим примером во всем, «никому ни в чем не полагая претыкания» ни делом, ни словом (2 Кор. 6:3)».
